Баира Кованова: Самое важное – уметь контролировать свои эмоции
Чемпионка России 2023 года ответила на вопросы главного редактора сайта ФШР Владимира Барского
МАМА МЕНЯ ОТГОВАРИВАЛА…
– Баира, поздравляю с победой в Суперфинале! Спасибо, что заполнила предстартовую анкету, из которой мы узнали, что ты пришла в шахматы благодаря огромному количеству пятерок, полученных на первом уроке. А что еще зацепило в шахматах?
– Прежде всего, конечно, похвала учителя – мне понравилось, что я в классе талантливая. Он сказал, что надо ходить на тренировки, а я была ребенком увлекающимся. По тем временам это было не супермодно, но я училась в музыкальной школе, ходила на танцы, на гимнастику и еще в разные кружки. Несмотря на юный возраст, сама везде записывалась, у меня было расписание. Говорила родителям, куда надо заплатить и во сколько прийти меня забрать. Уходила в 8 утра, возвращалась вечером.
– А тут еще и шахматы!
– Да. Мама меня отговаривала, потому что меня дома не было, а отдыхать надо. Она говорила: «Это много! Надо от чего-то отказываться». Помню хорошо первое занятие – пришла после музыкалки на шахматы. Суббота, 11 утра, класс в школе на 3 этаже. Я так боялась зайти, а мой первый тренер приглашает: «Заходи! Будет интересно, я научу тебя играть». Мне понравилось, что можно обыграть любого человека. Игровой момент! Мне, наверное, очень нравилось играть.
– Во что еще играла, играешь?
– Изначально научилась шашкам, а потом уже шахматам. Все игры люблю: «Alias», «Крокодил» и так далее. Карточные вроде покера, пожалуй, меньше нравятся. Во что еще играла? Ямб! Сейчас уже всё, а раньше на турнирах, мне кажется, вообще днями напролет кидали кубики!
– В Калмыкии шахматы развивались благодаря Кирсану Николаевичу Илюмжинову: уроки в школах, международные соревнования... Как к этому относились жители республики? Что это некое чудачество или, наоборот, интересное дело?
– В 1996 году у нас проходил матч на первенство мира Карпов – Камский. Мне было 9 лет, я уже научилась играть в шахматы. Помню, мы гуляли, и мама говорит: «Давай зайдем, посмотрим». Мы зашли. Я, конечно, ничего не понимала, но сама атмосфера мне очень понравилась.
– Торжественно?
– Камерная атмосфера. Некое событие! Произвело на меня впечатление.
– А где они играли? Сити-Чесс еще не был построен?
– Играли в Доме детского творчества. Мне трудно судить, как люди относились к идеям Илюмжинова, я была еще слишком маленькой. Но прошло уже много лет, и всем стало ясно, что Кирсан Николаевич был неплохим руководителем. Думаю, это мнение разделяет большинство жителей республики.
– Поняли?
– Да. А на тот момент, наверное, у него взгляды были слишком прогрессивными. У нас маленькая республика, многонациональная. Очень много своих устоев, сложно привносить что-то новое. Шахматы в школе лично мне, да и другим детям, мне кажется, нравились. Это же интересно! Детям дашь телефон – им телефон будет интересен. Научишь в какие-нибудь умные игры играть – они будут в игры играть. Чем ты их заполнишь, тем они и будут увлекаться.
– Преподаватели были из числа учителей, кто умел играть в шахматы?
– Да.
– Уровень был не очень высоким?
– Мой первый тренер Виктор Николаевич Белянин играл, наверное, в силу первого разряда. Он уже дедушка был, под 80. Сказал мне всё бросить и заниматься шахматами!
– Шахматные традиции в республике были? Не на пустом месте всё это?
– Шахматы были популярны, люди с удовольствием играли. Сейчас, конечно, уже не так. Взрослое поколение всё играло, шахматный клуб никогда не пустовал. Кубки президента столько людей собирали! Каждый этап становился событием.
– А в твоей судьбе Кирсан Николаевич большую роль сыграл?
– Да. На тот момент – потому что были соревнования, поддержка. Не могу сказать, что персонально под меня, но в любом случае деньги выделялись. У нас были проблемы с сильными тренерами. В Калмыкию периодически приезжали гроссмейстеры Юрий Якович и Александр Панченко. Читали лекции, проводили тренировочные сессии. Это было интересно. Но постоянного сильного тренера у меня не было. Анна Георгиевна Гелашвили – очень душевный человек, я с ней везде ездила с 11 до 17 лет. Но она больше помогала решать околошахматные вопросы.
Когда к Санану Сюгирову или к Эрнесто Инаркиеву (он жил тогда в Элисте) приезжали тренеры, меня тоже звали. Один раз позанималась вместе с Эрнесто – очень сложно, он был тогда намного сильнее. А Санан еще маленький, и вместе с ним было очень интересно заниматься.
Где-то в 15 лет у меня были еще сборы с Игорем Аркадьевичем Зайцевым в Подмосковье, тоже очень полезные. Он говорил: «Всё нормально, не переживай, будешь хорошо играть!» А у меня никак не получалось выиграть чемпионат России. Только в 18 лет удалось.
– Переживала по этому поводу?
– Да. Я жила шахматами, мне нравилось. Не знаю, что больше – ездить по турнирам или играть, но хотелось побеждать.
– Ты говорила, что Анна Георгиевна справлялась с твоим сложным характером. А в чем заключалась сложность?
– Я такая была… скандальная. Ну, не то что скандальная, но на всё у меня было свое мнение. Я хотела, чтобы было только по-моему, особенно в переходном возрасте. В детстве я была для родителей идеальным ребенком, потом, чем больше я занималась шахматами, тем хуже становился характер. Очень много было не то что амбиций, но внутреннего желания выигрывать. Это влияло на формирование личности, а Анна Георгиевна умела подстраиваться, контролировать ситуацию. Я же постоянно ругалась, если что-то мне не нравилось.
– Самостоятельно умела заниматься шахматами?
– Нет. Хотя сейчас я тренирую детей и понимаю, что по сравнению с ними занималась много. Я была жутко ленивой, хотела только играть, ездить и побеждать, но не заниматься. С тренером могла работать, одна нет. Но все-таки не было такого, чтобы совсем не занималась. Задачи решала ежедневно и по многу, мне это нравилось. Но каждый день по 5-6 часов работать – такого не было. И шахматные книги читать мне не слишком нравилось.
– Были обычные интересы девушки-школьницы?
– Не совсем так, потому что я очень много ездила. В 10-11 классах в школу практически не ходила, находилась в основном на турнирах.
ПРОКУРАТУРА ИЛИ ШАХМАТЫ
– Как началось сотрудничество с Павлом Владимировичем Лобачем?
– Я окончила школу в 16 лет (пошла на год раньше, в 6 лет) и поступила в Калмыцкий государственный университет на исторический факультет…
– Интересовалась историей?
– Да, на тот момент было интересно. Проучилась первый курс. Училась хорошо, мне нравилось, но потом стало сложно, потому что из-за турниров пропускала много занятий. Мама говорит: «Надо заканчивать с шахматами, потому что смысла нет». На тот момент меня исключили из шахматной школы.
– За что?
– Долгая история, конфликтная.
Когда я перешла на второй курс, мы с мамой договорились: еду на последний турнир – и всё. Круговик в Подмосковье, который организовал Михаил Витальевич Крюков. Длинный турнир, 17 туров. И выполняю там первый балл гроссмейстера. А рейтинг у меня в районе 2300.
– Не так плохо!
– Да, но у многих ровесниц намного выше. Мне казалось, что мало – всё, больше ничего не хочу. И бросила бы шахматы, если бы не Сергей Алексеевич Бадминов (1949-2016), был у нас такой шахматный деятель…
– Хорошо помню его, конечно.
– По сути, это он всё организовывал: все соревнования, все приезды мастеров и так далее. Благодаря ему и дети в школах играли в шахматы. Кирсан Николаевич – он высоко, а Сергей Алексеевич руководил всеми процессами. Он был очень идейным. Сейчас в Калмыкии таких деятелей нет – поэтому шахматы в республике и загнулись, что никому это не нужно.
Бадминов посоветовал моей маме обратиться к Лобачу: «Что она здесь учится? Надо переезжать в Саратов». А там есть хорошая юридическая академия, сейчас это СГЮА, тогда СГАП. Мама подошла к Лобачу, он сказал: «Хорошо, сейчас узнаю». Позвонил в академию, ему сказали: «Давайте переведем». В течение суток всё решилось. Я вернулась с турнира домой, и мы поехали в Саратов.
Конечно, я знала и Павла Владимировича, и его ученицу Наташу Погонину, мы с ней много раз играли. Начали заниматься с Лобачем. Потом в Саратов приехали Маша Курсова, Вика Тарасова. Собралась хорошая компания – это большой плюс. К тому же Наташа – очень сильная шахматистка, она уже тогда была очень известной. Я за ней потянулась, меня это вдохновляло. Я переехала в Саратов в феврале 2005 года, а в апреле мы с Лобачем поехали на детский чемпионат России, и я его выиграла.
– Многие молодые люди – не только в России, а везде в мире – играют в шахматы только до окончания вуза, а потом делают выбор в пользу более стабильной профессии. Ты получила солидное образование. Юрист – надежный заработок, уважаемая профессия. Почему решила остаться в шахматах?
– Мама хотела, чтобы после окончания института я пошла работать в прокуратуру. Да я, собственно, и сама хотела. У нас на четвертом курсе была практика почти полгода. После ее окончания состоялось собеседование в отделе кадров, и я смогла его пройти. Нужно было подавать документы…
– Прокуратура в Саратове?
– Нет, в Калмыкии. Но появилась возможность поступить в аспирантуру. Я решила, что хочу продолжить учебу. Мама была недовольна, а папа сказал: «Пусть сама выбирает». У меня папа был за шахматы, верил в меня.
– Тоже любит шахматы?
– Его уже, к сожалению, нет, но он любил шахматы. Ездил со мной на турниры.
Поступив в аспирантуру, я клятвенно пообещала маме, что буду защищаться, но, естественно, этого не сделала. Сдала кандидатский минимум и на этом свернула лавочку.
2009 год, мне 22, и я впервые отбираюсь на чемпионат мира – из чемпионата Европы в Питере. Рейтинг 2400, сложно заставить себя бросить шахматы. Конечно, мама со мной из-за этого ругалась, говорила: «Нет, надо профессию выбирать!» Но уже сложно было остановиться, я хотела играть.
– Шахматы не отпустили?
– Они вообще не отпускают, я поняла. Тяжело бросить. На чемпионате мира сыграть – это же интересно! Рейтинг вырос – круто! Все шло по восходящей. Начали на сборы первой команды приглашать, это уже совсем другая жизнь. Думаю, мне и в прокуратуре было бы интересно работать, но шахматы... По-разному бывает, иногда приходят сомнения. Но в целом, конечно, я рада своему выбору, сейчас тем более; и даже тренировать самой мне стало интересно.
– За первую сборную играла?
– Только в товарищеском матче с Китаем, но выступила плохо.
– Для тебя лично важно было попасть в сборную – ради престижа, с материальной точки зрения?
– На тот момент очень хотелось. А сейчас, мне кажется, вообще такой мотивации нет, потому что сборная нигде не играет.
– Ты с детства любила путешествовать, это одна из привлекательных сторон шахмат. Но потом выясняется, что из года в год путешествуешь в одни и те же места.
– Это да.
– Два турнира в Сочи, два в Ханты-Мансийске…
– Мне, кстати, Ханты нравятся.
– Мне тоже, но всё же это несколько однообразно… Для тебя это имеет значение?
– Никогда об этом не задумывалась. Не замечала за собой, что если нет новизны, то я из-за этого переживаю, что мне нужно постоянно что-то новое для вдохновения. Я сама по себе человек веселый. Самое главное, что все живы-здоровы – значит, всё хорошо.
Мне нравится ездить, путешествовать. Конечно, приятнее в месте, где хорошая погода, тепло, море, природа красивая. А так… да везде интересно. Мне нравятся места, где я хорошо играю. Вот это, кстати, самое определяющее, нравится мне это место или нет. Хотя в Питере я обычно плохо играю, у меня там много проваленных турниров, да еще так проваленных, что я по 4 нуля получала. В детстве особенно плохо получалось…
– В 2009 году удачно выступила на чемпионате Европы, сейчас выиграла Суперфинал.
– Да, вот два хороших результата, а все остальные турниры провальные.
МОЕ ОТКРЫТИЕ АМЕРИКИ
– Ты сама уже тренируешь. А как дети относятся к отъездам тренера?
– Сложно, так как я постоянно уезжаю. Сейчас я работаю в Школе Непомнящего онлайн. Также у меня есть мой личный ученик, и меня радует его прогресс. Он сейчас решает многие задачи лучше, чем я в его возрасте. Очень внимательный, всё знает в шахматном мире. Интересно смотреть за его прогрессом, и хочется в него как можно больше вложить. Интересно заниматься с детьми, которые сами хотят заниматься, потому что тогда это творческий процесс, вы вместе.
– Ты сейчас живешь в Саратове?
– В Саратове есть квартира, я туда периодически приезжаю, но живем мы с дочкой в Элисте.
– Есть ли какая-то поддержка на региональном уровне?
– Наша Саратовская шахматная федерация и шахматная школа стараются как могут, они молодцы, но на всё денег не хватает. Скажем, поездка на высшую лигу этого года в Новокузнецке обошлась дорого – в районе 80 тысяч. Естественно, мне полностью всё оплатить не могут, компенсируют частично, насколько это возможно. Так что у нас большинство поездок за свой счет, либо организаторы дают прием. А в Калмыкии у меня сейчас вообще нет никакой поддержки.
– За последние пару лет, после некоторого спада, ты добилась новых больших успехов. С чем это связано?
– Спасибо Санану Сюгирову! Помню, 10 сентября 2021 года, мы были тогда на турнире в Челябинске, я подошла к нему и попросила: «Санан, помоги мне, что-то у меня уже ничего не получается!»
В 2014 году я вышла замуж, и как-то у меня сместились приоритеты. В 2018 году я была беременна, в 2019 родила, потом 2020 год – коронавирус, и я всё это время шахматами вообще не занималась. Съездила на Высшую лигу и плохо сыграла. В каждом турнире я теряла рейтинг. Ладно бы только рейтинг – я видела, что плохо играть стала. Не могу сказать, что потеряла интерес к шахматам, но не было достаточной мотивации.
– Появились другие ценности?
– Да. И это всё длилось-длилось-длилось, а потом я поняла, что хочу играть! Странно, конечно, что такая мысль пришла спустя 2 года после рождения дочки. Обратилась к Санану, а он говорит: «Ну, давай!» И первый же турнир, к которому готовилась вместе с ним, я выиграла. Я заняла 2 место на чемпионате России по быстрым шахматам. И потом мы много стали заниматься, а главное – систематически. Не только перед турниром или во время него, а именно постоянно.
Я поехала на Кубок России в Ханты-Мансийске, и удалось его выиграть. До этого я выиграла Кубок в 2017 году, но тогда состав был слабым. А в 2021 году играли все, и состав сильный был, такой же сильный, как сейчас на Суперфинал. Главное – я увидела, как можно готовиться, как люди работают над шахматами. Санан открыл для меня Америку, можно сказать.
Потом я долго не играла, поехала в Челябинск на турнир и потеряла 26 пунктов рейтинга. Санан говорит: «Ты хотя бы останавливайся, когда начинаешь проигрывать». А я к рейтингу очень небрежно относилась, не ценила его. Не понимала, что даже если турнир не складывается, то надо стараться минимизировать потери. Есть разница, теряешь ты 25 пунктов или 15. А для меня, если я расстраивалась, не было разницы, эмоции захлестывали.
В общем, мы занимаемся уже 2 года. Не то чтобы я подошла к Суперфиналу на пике формы – нет, просто игра стала более цельной.
– Сюгиров – достаточно молодой, растущий игрок. Наверняка у него есть свои амбиции, он идет по восходящей. Или он, помимо игры, еще тренерством занимается?
– Нет, он только мне помогает. Он профессиональный шахматист, не тренер. Думаю, Санан будет очень хорошим тренером, когда он этого сам захочет, а сейчас ему надо играть и расти. Не могу сказать, что занятия со мной ему помогают, но надеюсь, что и не мешают, все-таки работать со мной – это не с начинающими. Я задаю вопросы, много вопросов. Могу в одной и той же позиции десять раз спросить, как надо играть, пока не пойму. Буду спрашивать, пока это не отложится в голове, а Санан – отвечать.
– Благодаря этому он и сам, наверное, в чем-то лучше начинает разбираться?
– Очень на это надеюсь. Потому что без Санана моих успехов просто не было бы. Я увидела, как можно заниматься – профессионально, серьезно. Это и около-шахматный подход, психология. В Царском Селе я набрала на старте 4,5 из 5, а когда в 6 туре проиграла, сказала ему: «Всё, вот еще один Суперфинал, в котором я выдам серию поражений». Сразу вспомнилось, как в своем самом первом Суперфинале в 2011 году я тоже начала с 4,5 из 5, а потом «забаранила» три подряд. В 2013 году в Нижнем Новгороде стартовала 4 из 5 – и опять три подряд проиграла. Не получалось – и всё тут! А Санан говорит: «Нет, не проиграешь три подряд, всё нормально будет». Он такой, в меру флегматичный, сдержанный.
– После 6 тура как раз выходной был?
– Да, повезло. Хорошо, что выходной – удалось восстановиться. И потом, когда в партии с Гольцевой я получила большой перевес, то почувствовала, что смогла совладать с собой.
У меня нет слов, насколько я благодарна Санану! Надеюсь, мы и дальше продолжим заниматься. Хочу, чтобы ему это тоже помогало, чтобы он и дальше прогрессировал. Я, наверное, никогда в своей карьере не выигрывала столько турниров, сколько за последние два года. Я могла играть хорошо, поднимать рейтинг, выигрывать в мужских турнирах у сильных соперников… Но все-таки это не про победы в турнирах, а с Сананом они пришли. И вот – победа в Суперфинале. Я понимаю, что для многих она стала сенсацией, но это результат того, что два года мы постоянно работаем.
– Видно же, что последние два года у тебя результаты высокие и стабильные, так что трудно сказать, что это сенсация…
– Прочитала статью Димы Кряквина – он пишет, что это супер-сенсация.
– Это он, наверное, хотел добавить драматизма! А мне со стороны показалось, что в твоей игре добавилось прагматизма. На середине дистанции – достаточно короткая ничья с Шуваловой. И двумя короткими ничьими финишировала – с Погониной и Корневой.
– С Наташей ладно, но Марина меня удивила. Я думала, что она будет играть, бороться за призовые места; не знала, что у нее, оказывается, не было шансов попасть в тройку. Мы решили, что играем: если бы хотела ее «отсушить», то белыми в Каро-Канне выбрала бы другой вариант, а там, куда я пошла, есть возможности завязать борьбу. Когда она предложила ничью, я не сразу согласилась, поскольку очень удивилась.
– Если не секрет – что сказала Марина, когда вы обнялись после партии?
– Да нет, не секрет. Сказала: «Иди, готовься!»
– Понятно. И пока Баделько играла, ты сидела и готовилась?
– Нет, мы быстро подготовились. Я посмотрела сериал, даже поспала. Потом открыла трансляцию, а там уже было понятно, что Баделько не выиграет.
А прагматизма – да, стало больше.
– Это, может быть, следствие участия в Черноморской серии?
– Я сыграла в Геленджике быстрые и блиц, потом всю Анапу. Конечно, когда ты играешь много партий, где-то приходится экономиться силы.
Еще у меня изменились жизненные обстоятельства. Я развелась, это сложный процесс. Ты начинаешь понимать, что умение контролировать эмоции – это одно из самых важных качеств в жизни – не только в шахматах, но и везде. Если ты не в состоянии управлять своими эмоциональными выплесками, то можешь себе и жизнь испортить, и в профессии навредить. Неважно, кем ты работаешь – нельзя постоянно идти на поводу у своих эмоций.
Прекрасно понимаю девочек, которые получили несколько нулей подряд. Алина Бивол начала 2,5 из 3, а потом ее понесло. Она сильный шахматист, но не смогла справиться со своими эмоциями. Оля, безусловно, шахматистка цельная, мощная, но в предпоследнем туре она играла с Валей Гуниной, а та в конце разыгралась. Мне повезло, что я с Валей встретилась в первой половине. И оказалось, что наша партия – самая главная, ключевая.
– Там у тебя плоховато было?
– Да просто проиграно, я там такое творила!.. Думала, это моя самая плохая партия в турнире. Собственно, она у меня единственная плохая, и мне так повезло – не только не проиграла, но даже умудрилась выиграть.
У меня жеребьевка интересная оказалась: я начала с двух черных, из первых четырех партий у меня три черных. Мы, конечно, тогда не подозревали, что партия с Валей окажется такой важной. Во второй половине турнира Валя от партии к партии играла всё сильнее и сильнее.
РЕЙТИНГ – ГЛАВНАЯ ВЕЛИЧИНА
– После победы в Суперфинале появились новые амбиции?
– Не могу сказать, что испытываю сильную радость от победы. Она, наверное, потом появится. Я к тому же упала в последний день, у меня нога сильно болела.
Конечно, я рада. Эйфории нет, но испытываю удовлетворение от того, что получилось, что видишь результат работы. Чтобы Санан не думал, что я периодически туплю, чтобы видел, что до меня что-то доходит! Это наш с ним общий успех.
Амбиции? Сейчас выясняется, что все-таки рейтинг самое важное, надо его поднимать. Потом уже можно будет говорить о чем-то другом.
– На Grand Swiss не едешь, потому что не хватает рейтинга?
– Конечно. А так бы поехала, это же интересно – играть с самыми сильными.
В прошлом году в Сочи я проиграла девочке с рейтингом 1300 и поняла, что дна нету. Ты можешь проиграть хоть кому. Я проиграла 5 подряд партий, похоронила команду Московской области и сама понизила рейтинг на 30 пунктов.
– Это классика была?
– Да, командный чемпионат России в мае. Я благодарна Санану, что мы и после этого занимаемся. Он сказал только: «Давай все-таки будем беречь рейтинг». Эти 30 пунктов я быстро вернула. И поняла, что рейтинг – самая главная величина, которую надо беречь, стараться не проигрывать соперникам с рейтингом ниже 2000, что мне очень сложно дается. Сколько партий я проиграла шахматистам с 1800-1900, не сосчитать!
– А между турнирами как выглядит твоя повседневная жизнь?
– В Элисте у нас большой частный дом, много всего надо делать по хозяйству. С дочкой играем, она такая домашняя. Плюс я тренируюсь, занимаюсь сама и с Сананом, сейчас по скайпу много с ним общаемся. Хорошо, что не надо ходить на работу. Мне нравится по хозяйству чем-то заниматься, уборкой, я люблю, чтобы всё чисто было.
– Готовить тоже нравится?
– Нет, готовить не люблю. Люблю очень убираться. Я люблю чистоту, и мне это прям доставляет удовольствие. Причем мне кажется, что чем старше я становлюсь, тем больше я это люблю. К тому же у меня мама руководитель, она строгая, с ней особо не расслабишься.
– Хотела бы, чтобы дочка стала шахматисткой?
– Нет! Я вообще ни за какой профессиональный спорт. Мне кажется, жизнь поменялась, и профессиональный спорт (речь не только о шахматах) теряет свою привлекательность. Я думаю, сейчас важнее образование, специальность, профессия.
А профессиональный спорт – это, прежде всего, травмы, как психологические, так и физические. К шахматам, кстати, это в меньшей степени относится. У нас травмы больше психического плана, но они тоже есть. Каждое поражение – это огромный стресс для шахматиста, и это не совсем нормально, поскольку весь гормональный фон скачет, а он не должен постоянно так скакать. Хочется нормальной жизни для ребенка. Но если она сама чем-то увлечется и скажет: «Ой, мама, я хочу», – тогда конечно. А вот так, целенаправленно отправлять ее на какие-то занятия… Нет, пусть живет обычной жизнью ребенка!
– Твоя мама тоже хотела нормальной жизни для своей дочки...
– Да-да! Так что как получится, конечно. Вот мою старшую сестру никогда никуда не тянуло. Она цельная, выбрала себе по жизни путь и ему следует. Кандидат экономических наук, завкафедрой экономической безопасности в Калмыцком государственном университете и научный секретарь. По сути, мой ребенок подрастает на кафедре в университете. Она мне говорит: «Я на кафедру пошла». Сестра мне помогает.
Жалко, что папы нет – он был бы сейчас очень рад. Я всегда чувствовала его поддержку, мы с ним часто ездили вместе на соревнования. Он был максималист, говорил: «Ты должна всех побеждать!» Хотя, на самом деле, важно уметь быть практичным. Возможно, это самый важный навык: когда ты играешь, должен быть более осторожным.
– Есть уже какие-то дальнейшие турнирные планы?
– Финал Кубка России в Ханты-Мансийске. Сначала рапид, потом классика. А пока надо дома побыть.
– А после Кубка?
– Непонятно, соревнований зимой особо нет. Может быть, съезжу в Улан-Удэ, если там будет турнир. Я в этом году ездила, мне понравилось. Всем советую съездить на этот необычный турнир. Здесь не столько религиозная подоплека, а просто Хамбо-лама очень яркая личность, с ним интересно пообщаться, он интересный человек.
Кстати, раз уж мы заговорили о разных турнирах… Если сравнивать Высшую лигу и Суперфинал, то Высшая лига, мне кажется, намного сложнее. На Высшей лиге я еле доползала до финиша, последняя партия – просто ужас! Мы с Олей Баделько играли, я там такое творила… В равном эндшпиле умудрилась доиграться до проигранной позиции, но потом как-то спаслась. Жуткие нервы, поэтому больше всего я рада, что не надо будет в следующий раз отбираться. Высшая лига – сложнейший для меня турнир.
А вот Суперфинал оказался не таким уж тяжелым. Обычно для меня это было испытанием, я переживала, не могла во время турнира ни есть, ни спать. Сейчас такого не было. Место еще очень красивое.
– Это важно, да?
– Приятно. Гостиница ладно, а вот само место проведения… Я никогда не была в Царском Селе и не ожидала, что Екатерининский парк настолько красивый! И сам Пушкин очень красивый город, с особой атмосферой. К какому зданию ни подойдешь – у него своя история. Весь город пронизан историей.
Я в Питер никогда просто так не приезжала, только на турниры. Первый раз – в 12 лет. У меня был тогда целый список, куда надо сходить, мы с Анной Георгиевной посетили и Эрмитаж, и Русский музей. Конечно, мне нравится этот город, но из-за серии плохих турниров я сказала, что больше не буду туда ездить. Теперь уже можно!
Фотографии Этери Кублашвили и из архива Баиры Ковановой
